Faraway

[gazefiction]

Название: Faraway.
Автор: Masao Sad.
Пейринг: Акира/Таканори
Рейтинг: PG-13.
Жанры: Слэш, Романтика, POV, AU.
Размер: Драббл, 2 страницы.
Статус: Закончен.
Саммари: Как ты еще можешь терпеть сладко-липко-помойную грязь, размазанную на твоем лице? ©
Посвящение: Читателям.
Дисклеймер: Не мои
Публикация на других ресурсах: С разрешения. (Разрешение получено).
От автора:Кто читает мою последнюю работу, поймет.
А вообще приложение, навеянное текстом песни Психея - Навсегда.
Ссылка
Автор

Apocaliptica - Faraway (только под это).

Сюда, где каждый погряз в своем одиночестве.
Отпусти. Лежать на руках твоих и кровоточить.©

Вытираю губы тыльной стороной ладони, а когда смотрю на нее, то вижу на коже алый след помады; выглядит, как клеймо. Как будто оставила свой отличительный знак. Они толпами их оставляют, правда, разные всегда оттенки: от бледно-розовых до пунцово-багровых, даже мерзко. Помады у всех разные, а желания – одни. Выпутываюсь из одеяла и, облегченно вздохнув, скидываю ее ногу со своего бедра. Спит, не замечает моих действий, когда я, накинув халат, отхожу к окну, чтобы удовлетвориться сегодня хотя бы сигаретой. Что-то мычит и поворачивается на кровати на другой бок, подминая под себя потную простынь, которую совсем недавно сжимали ее руки в порыве страсти. Морщусь и, сглатывая, затягиваюсь. У открытого окна комнатная духота совсем слегка отступает, а холодный ночной воздух приятно щиплет в носу, и я наконец-то не чувствую запаха ее парфюма, которым, казалось, я пропах от и до. Первая по-настоящему весенняя ночь. Сейчас в воздухе эта терпкая прохлада, но днем будет хорошо, и наверняка солнце зальет собой весь город. Тот момент, когда ты балансируешь на грани еще не ушедшего холода и приходящего тепла. Я люблю весну, наверное, потому, что весной я получил шанс жить.
В памяти всплывают какие-то обрывки, вроде движущихся фотографий, анимации, а на них припухшие обветренные губы, полноватые, но интересной причудливой формы. Он редко тогда улыбался, наверное, поэтому эта улыбка так прочно отпечаталась в моем сознании. Постоянно хмурый и загруженный, он казался невероятно счастливым даже тогда, когда уголки его губ просто чуть-чуть поднимались вверх, делая намек на улыбчивость.
Стряхиваю пепел вниз. На кровати вновь ворочаются, а мне хочется, чтобы когда я докурил и вернулся, там оказалась не растрепанная блондинка, у которой помада размазалась по губам после жарких поцелуев, а тот парень, которого я оставил спящим сегодня утром, когда уходил. Поджимающий ладони под щеку и снова хмурящийся даже во сне, я не хотел уходить от него именно тогда; казалось, что отпусти я его из объятий, моментально станет холодно мне, а он и подавно замерзнет, окоченеет.
Город не спит даже сейчас – огни везде. Их свет заражает собой даже небо, на черном своде которого остается нечто похожее на северное сияние, однако на самом деле – фальшивка, подделка, созданная руками человека. Сегодня не видно даже звезд, которые обычно можно рассмотреть, стоя вот так вот у окна поздним вечером. Или ночью? Я не смотрел на часы; это третья за день, которую точно так же привели ко мне в то время, указанное ей при заказе.

— Пожалуйста, давай, ты завтра никуда не пойдешь? — поднятые глаза, какие-то честные и преданные. — Проведи со мной хотя бы день, Акира.
— Вчера мы весь день были вместе, — блондин чуть нахмурился, но все же виновато поджал нижнюю губу, что ушло от взгляда парня, стоящего напротив.
— Ты пришел под утро, — рваный выдох, и шатен собирался отстраниться, но тут же невольно уткнулся носом в жилистое горячее плечо Сузуки, обвитый его крепкими руками.

Вздыхаю и неосознанно зажмуриваюсь, отступая на шаг от окна, и ночной аромат Токио, который только что ласкал обоняние, вновь отступает, сменяясь запахом душной комнаты, приторного парфюма, крепких сигарет и пота. Мне кажется, мою комнату невозможно проветрить: даже стены насквозь пропитались этой дрянью и наверняка хранят отголоски пошлых стонов, неискренний шепот. Осточертевшее «Рейта».
Когда закрываю окно, прислоняясь лбом к стеклу, и взгляд невольно падает на пустые дороги, по которым изредка туда-сюда мелькают, кажется, что светящиеся машины. Я бы оделся, я бы взял такси, я бы доехал... Зашел бы, а он бы все так же спал в своей постели, на которой вечно какое-то нелепое белье ужасных несовместимых оттенков. Например, красная простынь, зеленые подушки и розовый пододеяльник; я никогда не понимал, почему он так подбирает постельное белье для своей кровати. Опустился бы рядом с ним, провел бы рукой по щеке, надеясь, что ему снится что-то приятное. А потом ощущать теплые ладошки на своих плечах и шее, чувствовать подбородком его выдох и сонное «Ты вернулся», а после – слабую улыбку, которую бы я разглядел лишь за счет света фонарей, тускло пронизывающих темноту его комнаты. Что он сейчас делает?.. Он может спать, а может ждать меня. А может снова остаться в больнице.
Но завтра обязательно будет таким, каким мы хотим его видеть сегодня. «Детка, я рядом», – я обязательно скажу ему то, что всегда хочется, но не всегда возможно. Снова увидеть то, как он улыбается и убирает от своих припухших обветренных губ сигарету – эти моменты бесценны.
Она кашляет во сне, а после тишину комнаты разрезает сонный шепот:
— Ты чего стоишь? Ложись.
Игнорирую и выдыхаю на стекло, всматриваясь в горящие окна соседнего дома, точно такого же дома, в каком сейчас он. Может быть, спит, а может быть, ждет меня.

— Акира, — нависает сверху и мимолетно прикасается губами то к одной скуле, то к другой, — почему ты не можешь бросить эту работу?
— Я объяснял, что... — сглатывает и вздыхает, — это не так просто, пойми...
— Я понимаю, но я так, — зарывается пальцами в мягкие высветленные волосы, — я так хочу быть с тобой чаще, больше.

Она, вроде, шуршит простынями и, кажется, поднимается с постели. Не смотрю. А спустя минут пять ее голос снова режет слух, но не шепотом:
— Я оплатила у администратора.
И хлопок двери.
Отмечаю, что на часах уже половина первого. Завтра, которое я так хотел, уже наступило?