Gratitude

[gazefiction]

Название: Gratitude
Автор: Jerboa
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Аой/Руки
Жанр: Слэш, Повседневность, AU
Размер: Драббл
Статус: Закончен
Предупреждение: OOC
Саммари: Он появился, словно видение, будто бы не от мира сего. Он был просто невероятен и не считался с общественным мнением, но его продолжали любить все вокруг за его гениальность. Он был словно ураган, в миг менявший жизни людей вокруг себя. Аой до последнего надеялся, что его это не коснется.
Дисклеймер: Не мои.
Публикация на других ресурсах: С разрешения. (Разрешение получено).
От автора: Эээ... Ну незатейливо так вышло

- Ютака, объясни мне ещё раз, почему я, звезда номер один, должен идти к какому-то затворнику и вручать приглашение на этот гребаный вечер? - Мужчина недовольно хмурился, кусая изнутри свои полные губы, по праву считавшиеся достоянием Японии. Он всегда так делал, когда что-то ему сильно не нравилось.
- Аой, будет лучше, если ты заранее с ним познакомишься. Это очень известная личность. Благодаря нему ты сможешь стать номером один не только в Японии, но и во всем мире.
- Ничего о нем не слышал. - Мужчина сердито откинул с лица пряди темных волос, которые снова лезли на солнцезащитные очки.
- Так или иначе, просто сделай это. - Спокойно отрезал молодой менеджер, поглядывая на своего подопечного.
- Хорошо, встречусь с ним. - После недолгого молчания, взвесив все «за» и «против», ответил Аой, забирая со стола небольшой конверт с логотипом компании, и вышел из ресторана, в котором они по обычаю вместе обедали.
Широяма Юу - более известный в народных массах, как Аой - был популярным актером, моделью и кое-где упоминалось, что певцом. Он считал себя настоящей звездой: единственной и неповторимой. Думал, что благодаря нему мир становится ярче. Когда он сказал, что не знает того, к кому его послали, то нагло солгал. Имя художника Таканори Матсумото вот уже несколько лет знал с рождения каждый ребенок. «Человек, что прославился на весь мир своей гениальностью» - твердили заголовки в журналах. А Юу просто завидовал, для его самолюбия это был сильный удар. И вот сейчас он стоял перед старинным зданием, которое наверняка имело какую-то культурную ценность, и в котором располагалась мастерская художника.
- Даже тут выделился. - Раздраженно фыркнул Аой, открывая тяжелые двери, украшенные красивым рельефом. Внутри было темно, мужчина еле различал перед собой силуэт винтовой лестницы и был поражен тому, что ни разу не споткнулся. Насколько было известно Широяме, художник снимал здесь весь последний этаж, поэтому пришлось подниматься на самый верх. Там его ожидала широкая стальная дверь, на которой маленькими белыми буковками было написано «Gallery». Мужчина постучал раз - никто не ответил, второй - снова никакой реакции, а ведь Юу точно знал, что Таканори сейчас в студии. Факт, что ему специально не открывают, заставлял кровь мужчины закипать от злости. Не выдержав, он с силой пнул ногой сталь, стоящую между его встречей с художником. Кажется, он уже начинал недолюбливать этого «гения», даже не будучи с ним лично знакомым.
- Эй! Да открой ты уже эту чертову дверь! – Крикнул брюнет. Через пару секунд он услышал, как ключ медленно ворочается в замке, напоминая звон кандалов. Дверь приоткрылась, и Юу наконец-то вошел. В мастерской было много комнат, все они были хорошо освещены и, наверное, здесь было бы просторнее, если бы не тот хлам, что подпирал стены или возвышался прямо посреди комнаты: например, старинный деревянный комод или выкрашенный в белый цвет детский трехколесный велосипед с лампочкой, прикрученной на руле. Также жестяной чайник, на котором прямо над носиком красовались круглые очки. Африканские барабаны, старинные сундуки, потертые чемоданы, на одном стеллаже вряд стояли пустые бутылки из-под алкоголя. Но первое, что ощутил актер, зайдя внутрь – это едкий запах, от которого у него немного кружилась голова.
Дверь скрипнула, заставив брюнета обернуться и увидеть владельца всего этого царства хаоса. Перед ним стоял невысокий молодой человек со светлыми, золотистыми волосами, убранными в небрежный хвост и заколотыми там, где резинка не помогла. На нем была длинная рубашка в клетку, расстегнутая на несколько верхних пуговиц и непонятные темно-синие треники. Стоял он босиком, удивленно хлопая ресницами от появления гостя.
«И его включили в список самых красивых людей Японии?!» - Широяма, всегда одетый с иголочки, сохраняющий собственный неповторимый стиль, был поражен такой несправедливостью.
- Ты кто? – Осторожно спросил Таканори, закрывая дверь и проходя в другую комнату. Брюнет пошел за ним. Мало того, что сама постановка вопроса выбивала его из седла, так ещё и художник продолжал делать вид, что в студии кроме него никого нет.
- Аой.
- Аой? – Удивленно переспросил Матсумото, бросив на мужчину мимолетный взгляд. – Тебя действительно так зовут?
- Это сценический псевдоним. – Не смотря на внутреннее раздражение ситуацией, голос Аоя оставался спокойно-равнодушным.
- Тогда, я – Руки.
- Я же знаю твое настоящее имя. – Юу действительно не понимал, зачем Таканори представляется ему ложным именем, если брюнет знал настоящее.
- И что? – Снова это по-детски непосредственное удивление. – Ты что-то хотел, раз пришел сюда? – Спросил блондин, возвращаясь к работе. Этот парень не язвил, не грубил, не лицемерил, он просто открыто выражал свои эмоции и прямо говорил, о чем думает. Именно это так сильно и раздражало Широяму. Такой типаж людей в жизни он ненавидел больше всего, потому что невозможно предугадать действия таких, как Руки. Аой не любил сюрпризы в жизни. Ещё одна вещь, заставляющая актера недолюбливать человека, владеющего этой мастерской – это его глаза. Матсумото смотрел на брюнета со снисхождением, будто тот был нашкодившим ребенком, а художник – любящей бабушкой, которая всегда будет угощать внука конфеткой, что бы тот не делал. Этот взгляд ясно разделял их миры, превознося Таканори к чему-то возвышенному и недостижимому. Юу физически ощущал между ними огромную пропасть. Все бы ничего, если бы на вершине стоял он, но сейчас брюнет смотрит на Руки откуда-то снизу, и это сильнейший удар по самолюбию Нарцисса.
- Я пришел отдать тебе приглашение.
- Мы уже на «ты»?
- Я не собираюсь обращаться к тебе на «Вы», не мечтай. – Пусть таким образом, но Широяма отчаянно пытался скинуть художника пьедестала, на который тот забрался.
- Положи его куда-нибудь, и можешь уходить.
- Ты невежа, да? – Аой подошел к мольберту, у которого стоял Таканори и протянул ему конверт. – Прими это лично.
Блондин внимательно посмотрел на лицо гостя, слегка прищурив глаза.
- А я тебя знаю. – Неожиданно сказал он. – Ты тот Аой, что в кино снимается, да?
- Да, это я. – Мужчина мягко улыбнулся, высота оказалась не такой уж недостижимой, раз Руки его признает.
- Не снимайся больше во всяком дерьме. Или это твой уровень? – Матсумото забрал у него конверт с приглашением и отнес к широкому деревянному столу, на котором в хаотичном порядке покоились какие-то листы. В таком месте конверт точно затеряется. Брюнет какую-то долю секунды смотрел на спину мужчину. Сколько ему ещё терпеть подобное отношение? И почему он вообще должен терпеть? В конце концов, он – Широяма Юу – звезда, номер один во всей Японии.
- Послушай сюда, мелкий засранец. – Аой одним шагом уничтожил расстояние между ними.
- Да? – Таканори с невозмутимым видом, словно не слыша, как его только что назвали, повернулся на голос, не ожидая, что собеседник окажется настолько близко. Кисточка с небесно-голубой краской прошлась по черной рубашке брюнета, оставляя полосу на ткани в области груди. Руки слегка приоткрыл рот, пораженно смотря, как кончик кисточки упирается в рубашку. Юу резко отступил:
- Смотри, где кистями размахиваешь, я тебе не бумага! – Мужчина начал быстро оттирать краску, размазывая её ещё сильнее и между тем пачкая ещё и руку.
- Холст… - Тихо отозвался художник.
- Что? – Широяма непонимающе уставился на него, прекращая бесполезные действия, которые только усугубляли ситуацию.
- Это масляная краска, ей на холсте рисуют. Не бумага. – Пояснил Руки.
- Да плевать мне! Ты знаешь, сколько стоит эта рубашка?!
- Мне жаль, я куплю тебе такую же.
- Она единственная в мире. Как ты её купишь, а?! – Крикнул актер на блондина. Таканори поджал губы, опуская голову.
- Прости, я не специально.
- Думаешь, своим прости, ты что-то исправишь? – Уже спокойнее спросил мужчина. Взглянув на расстроенного молодого человека, он понял, что перегнул палку. Брюнет как-то резко и остро почувствовал свою вину, в конце концов, это всего лишь вещь, и все произошло действительно по случайности. Но сам факт появления этого чувства заставлял раздражаться и злиться на Таканори ещё сильнее. Руки бесшумно подошел к брюнету и начал расстегивать запачканную рубашку. Аой почувствовал, как мягкие пальцы иногда задевают его кожу, и вздрогнул – ему было неприятно это ощущение. Точнее неприятно было то, что он не понимал, почему это вызывает в нем такую реакцию. Почему он, черт возьми, вздрогнул?
- Ты что делаешь?
- Раздеваю тебя. – Спокойно ответил художник, расстегивая последнюю пуговицу и начиная стягивать дорогую вещь с мужчины. Снова прикосновения, и снова неприятное ощущение, но на этот раз другое – Юу казалось, что он парализован, он не мог заставить себя пошевелиться и хоть как-то сопротивляться.
- Я, конечно, понимаю, что я красив и сексуален, но таким образом ты прощения… - Аой не успел договорить, потому что Матсумото просто вышел из комнаты с его рубашкой в руках, бросив быстрое «подожди здесь». Широяма определенно не понимал этого парня. И с чего он взял, что Руки собирается просить прощения, используя свое тело? Таканори не похож на такого человека. Актер вообще не мог понять, на что этот персонаж был похож. Создавалось ощущение, что даже если блондин убьет кого-то, то просто пожмет плечами и пойдет дальше, но если увидит котенка на дереве, то непременно полезет, чтобы спасти крохотное создание. Действия художника были так непредсказуемы и непонятны для разума Юу, что тот посчитал, что Матсумото именно такой человек.
Вскоре Руки вернулся в комнату, принося с собой новую волну этого едкого запаха, к которому, казалось бы, Аой уже привык. Ан нет, на этот раз порция казалась сильнее, и у мужчины на секунду все поплыло перед глазами. Когда зрение сфокусировалось снова, первое, что увидел брюнет – Таканори, стоящий практически вплотную от него. В голове актера нервно ворочался подтекст такой близости. «Это все действие запаха. Я надышался, вот и думаю о таком» - Внушал себе более-менее адекватные оправдания Юу. А Руки уже просовывал кисти мужчины в рукава рубашки. Для этого пришлось встать ещё ближе, и Широяма время от времени чувствовал, как его кожа соприкасается с тканью рубашки Таканори или как дыхание мужчины щекочет кожу. В этом ведь не было ничего особенного, исключая тот факт, что Матсумото надевал на него рубашку, как мамочка на двухлетнего ребенка. После очередного случайного прикосновения, Аой одернулся.
- Я сам. – Он наспех застегнул оставшиеся пуговицы. – Фу! Так это от рубашки так воняет?
- Пришлось замочить пятно в растворителе, со временем запах развеется... Прости.
- Как я, по-твоему, теперь буду её носить?!
Руки потупился, тихо пробубнив под нос: «Я сделал все, что мог».
- Спасибо. – Неожиданно сказал Юу.
- А? – Блондин посмотрел на гостя, который, видимо, почувствовал себя хозяином, раз осмелился приподнять двумя пальцами подбородок художника и прижаться к его губам своими. Руки не отвечал, но и не отталкивал, а Широяма просто не настаивал. Они постояли так несколько секунд и актер отстранился.
- Это в знак благодарности за исчезнувшее пятно.
Таканори кивнул, ничего не ответив. Аой почему-то был рад, что его не выставили в ту же секунду, как он осмелился коснуться «гения», хотя полчаса назад все, чего он хотел – поскорее уйти отсюда.
- Я пойду. Увидимся вечером. Ты же придешь? – Напомнил блондину причину своего визита Юу.
- Возможно.
- Я буду ждать. – Перед выходом произнес брюнет, и через секунду железная дверь закрыла от него мир, в котором жил Руки. Впереди была лишь лестница, ведущая вниз, к миру, в котором жил Аой. Кажется, теперь он понимал, почему Таканори расположил свою мастерскую в таком месте. И зачем он только ляпнул, что будет ждать?

***
Этот вечер был организован точно так же, как и все предыдущие, на которых доводилось бывать Юу: шведский стол, плавная музыка для фона и скопление каких-то людей, обсуждающих скучные вещи. Брюнет медленно ходил между организовавшимися группами, присоединяясь то к одной, то к другой. Здесь посол из Франции на ломаном японском рассказывал о том, как трудно ему было достигнуть своего поста, а там, возле столика с морскими деликатесами, собрались упитанные чиновники, обсуждающие последние политические события и, кажется, о чем-то спорящие. У окна на мягких диванчиках сидело несколько «дорогих» женщин, сплетничающих о новой жене какого-то миллионера. Конечно, Широяма понимал, что все эти мужчины в солидных костюмах и фраках и женщины в вечерних платьях были собраны здесь, как потенциальные спонсоры, но он не знал, что ему делать с той скукой, что охватывала его с головой. Кажется, Таканори так и не пришел. Конечно, он ведь не обещал, что непременно будет здесь. «Возможно» - вот его ответ. Все, чего сейчас хотел брюнет – это дождаться окончания «вечеринки» и завалиться в какой-нибудь бар. Мужчину мало волновало, что его могут там узнать. Из дальнего конца комнаты донесся взрыв смеха, и Аой обернулся, машинально направляясь в сторону довольно крупной компании. Актер надеялся, что хотя бы там ему станет веселее. Какого было его удивление, когда в эпицентре этого скопища мажоров он заметил знакомое лицо. Руки весело общался с гостями, травил какие-то байки и все с интересом слушали его. Когда становилось смешно, некоторые юные особы женского пола прикрывали рот рукой, чтобы не залиться громким смехом – в конце концов, это было не культурно в подобном месте. Внешне художник совершенно преобразился: тот Таканори, которого видел Юу днем и тот, что сейчас чувствовал себя комфортно в окружении снобов – два абсолютно разных человека. Надо же, как дорогая одежда и удачная укладка может изменить человека.
- Ты все же пришел. – С улыбкой отметил Широяма. Матсумото повернул голову в сторону мужчины, улыбаясь в ответ. Музыка прервалась, и на сцену вышел президент компании с приветственной речью. Все гости тут же перекочевали к сцене, но Руки и не думал трогаться с места. Аой усмехнулся и решил остаться рядом с ним.
- Не интересно послушать, что там говорят? – Спросил брюнет.
- Нисколько. – Таканори пожал плечами, мягко улыбнувшись. – Как твоя рубашка?
- Выбросил, конечно.
- Мне жаль, что так вышло.
- Почему ты все-таки пришел?
- Ты же сказал, что будешь ждать. – Просто ответил художник.
- Только поэтому? – Юу пытался скрыть внезапно накатившую неловкость. Конечно, он был польщен таким заявлением, но это заставило почувствовать его странно.
- Я нечасто хожу в такие места. Мое пространство ограничено мастерской, поэтому я никого туда не пускаю. Ты, наверное, слышал об этом? – Матсумото был в хорошем расположении духа для более-менее длинных речей.
Актер действительно читал в какой-то статье о том, что у Руки множество капризов и несколько из них касаются личного пространства. Что-то вроде: вход в мастерскую запрещен, подходить на расстояние ближе вытянутой руки запрещено, касаться запрещено – блондин был чем-то вроде статуэтки под сигнализацией.
- Но я был у тебя. – Неожиданно вспомнил брюнет, мысленно добавляя, что ко всему прочему художник сам подходил к нему чуть ли не вплотную, – хотя почему чуть ли? – а Аой безнаказанно нарушил запрет о неприкосновенности.
- Ты так настойчиво ломился, я подумал, что оглохну.
Они замолчали, не зная как продолжить разговор, и просто смотрели в сторону остальных гостей, которые после речи президента компании разбрелись по залу. Юу отчаянно перебирал в голове темы, на которые они могли бы поговорить, но все казалось таким абсурдным, и он боялся выставить себя дураком. Он то и дело посматривал на невысокого мужчину, который, кажется, о чем-то задумался. «Может, он тоже хочет начать разговор?» - промелькнуло в сознании брюнета, но это мимолетная надежда разбилась вдребезги, когда Таканори спокойно двинулся с места и подошел к одной из компаний. Ругнувшись про себя, Широяма пошел за ним.
Руки активно участвовал в затеянном разговоре о недавней премьере нового мюзикла, улыбаясь и кивая в ответ на комплименты в его сторону, которые, не смотря на неуместность, кто-то то и дело старался отпустить. Аой же стоял молча, он почти ничего не слышал, наблюдая за художником. Юу отметил, как красиво блондин растягивает губы в улыбке, как изредка наклоняет голову набок или хмурится, а когда Матсумото хмурился – ещё одно примечание, сделанное актером – его губы сжимались в упругую линию. Он бы и дальше продолжил наблюдать, если бы его не одернули за рукав. Широяма рассеяно развернулся.
- Молодец! Ты привел его. – Ютака широко улыбнулся, поправляя галстук Аоя. – Спасибо.
- Я же сказал, что встречусь с ним. – Актер улыбнулся, принимая из рук Уке бокал шампанского. – Когда вечер уже закончится? – Юу капризно нахмурился, бегло оглядывая зал.
- Ну, потерпи немного. Скоро мы поедем домой. – Пообещал менеджер, и брюнет с улыбкой кивнул. Точно! Его парень – Ютака, и он не должен так пристально смотреть на Таканори. Но эти убеждения мало срабатывали, потому что, даже разговаривая с Ютой, он то и дело поглядывал на блондинистую макушку, принадлежащую художнику.
- Ты в порядке? Неважно выглядишь. – С заботой произнес Уке, глядя на любовника.
- А? Нет, я в порядке. О чем ты только что говорил?
- О том, что тебе предложили главную роль в новом сериале. Ты меня вообще не слушаешь.
- Нет-нет, я слушаю, Така.
- Что?
- Что? – Переспросил брюнет.
- Ты назвал меня Такой. – Юта нахмурился, скрестив руки на груди.
- Не говори ерунды, я сказал «Ютака». – Аой посмотрел на своего менеджера, как на последнего идиота, ляпнувшего сейчас несусветную глупость. – Да и ещё, откажись от роли.
- Что? Почему? – Мужчина пораженно смотрел на актера.
- Пора заканчивать сниматься в этом дерьме. – Юу заметил краем глаза, что Матсумото направился к балкону, и оставил озадаченного Ютаку одного. Впрочем, того быстро затянули в какую-то беседу.
Широяма вышел на балкон, тут же увидев знакомую фигуру. Руки стоял, оперевшись локтями на перила и неторопливо курил. Брюнет встал рядом, тоже закуривая.
- Не думал, что ты куришь. – Актер усмехнулся, взглянув на блондина.
- Я не такой хороший, как ты думаешь. – Спокойно ответил мужчина, делая ещё одну затяжку.
- Как тебе в голову пришло, что я считаю тебя хорошим?
- А разве нет? – Художник затушил окурок о перила и сбросил вниз. – Ты же смотрел на меня. Зачем?
- Я не смотрел. – Аой равнодушно сомкнул губы вокруг фильтра и сделал затяжку.
- Может, влюбился в меня? – Таканори с интересом посмотрел на брюнета, который также сбросил свою сигарету с балкона.
«Этот парень может быть не таким прямолинейным?» - Юу действительно раздражала эта черта.
- Я никогда не влюблюсь в такого, как ты. – Фыркнул актер.
- Правда?
Брюнет кивнул и почувствовал, как цепкие руки тянут его куда-то, а затем почувствовал короткий поцелуй на своих губах. Руки быстро отстранился, глядя на Широяму.
- Неужели ты сам в меня влюбился? – Усмехнулся Аой, поправляя выбившуюся прядь волос.
- Нет. – Просто ответил блондин. – Это благодарность за то, что я тебе не нравлюсь. Ты же так выражаешь благодарность? Как сегодня в мастерской. – Уточнил мужчина.
Благодарность? Да, как можно так легкомысленно целовать мужчину?! Ещё и нашел, за что благодарить. Юу, кажется, забыл, что это он был тем, кто первый совершил этот опрометчивый поступок. Он уверенно притянул художника к себе за талию сминая губы Таканори своими. Широяма почувствовал, как тот напрягся, когда актер провел языком между его губ, но это напряжение оказалось мимолетным, так как в следующую секунду Руки начал активно отвечать, и было уже непонятно, кто первый взял инициативу. Брюнет крепко сжимал в своих руках хрупкое тело; за этим поцелуем последовал второй и третий. Аою было недостаточно, и он чувствовал дикую жажду чужого тела, продолжая целовать мягкие губы до тех пор, пока эта жажда была под его контролем. Почувствовав, что дальше сдерживаться не получается, и руки сами начинают опускаться к бедрам Матсумото, Юу сразу же отстранился. Он просто не мог позволить себе случиться чему-то большему, мужчина не хотел слышать отказа. Руки пытался отдышаться, не отводя взгляда от лица брюнета. Этот взгляд будто разоблачал актера, Широяма был уверен, что художник уже все понял, но все же сказал:
- Спасибо, что пришел сюда.
- Благодарность принимается. – Блондин кивнул и, похлопав актера по плечу, вернулся в зал.
Весь оставшийся вечер Аой пытался отыскать художника, но все усилия были тщетны. Ютака сказал, что кто-то позвонил Таканори и он тут же ушел – после этих слов поиски прекратились, но и пребывание на этом вечере потеряло всякий смысл.
Через неделю, выкроив время в своем плотном графике съемок, интервью и фотосессий, Широяма решил заявиться в мастерскую мужчины. У него была готова ещё одна благодарность: после отказа от роли в мыльном сериальчике, актеру предложили серьезный проект, на который он согласился. Это могло стать чем-то новым в его карьере. Брюнет быстро преодолел лестницу и начал беспощадно стучать в дверь. Это какое-то дежавю. Ему никто не открывал. Но ни во второй раз, ни в третий, ни когда он начал звать художника – сталь не дрогнула. Вскоре после этого Юу узнал, что Матсумото недавно покинул Японию и сейчас, кажется, находится во Франции, где у него готовиться персональная выставка. Тут же начались съемки, и времени на сожаления не осталось. Да, и не было никаких сожалений: ни об их встрече, ни о рубашке, которую, кстати, актер так и не выбросил, ни о поцелуе – Аой был благодарен за то, что его жизнь начала меняться. За то, что раньше, он видел только себя, не считался ни с кем, а Таканори за столь короткий срок поставил его на место. Брюнет просто ждал дня, когда снова сможет встретиться с художником и выразить свою благодарность сполна. С Ютакой он расстался, но тот все равно захотел остаться его менеджером, Широяма как-то не заострял внимания на этом, он просто понял, что никогда не уделял должного внимания Уке, и что тот этого не заслуживает. Такое количество радикальных изменений в актере заметили все, но ему было важно, чтобы их заметил хотя бы один человек, давший этим метаморфозам толчок.

***
Таканори неохотно сполз с кровати. Было всего восемь часов утра, а вчера он так поздно вернулся из музея. Выставка в Нью-Йорке отнимала все его силы, и сейчас его смеют будить в такую рань. После успеха во Франции в прошлом году известность художника начала просто зашкаливать, и для него был открыт любой музей мира. Не смотря на такую славу, ему было тяжело. Он сильно тосковал по своей стране, по своим родным. Бывали моменты, когда он просто не выдерживал и плакал, когда никто не мог этого увидеть. Бывало, в номере его захлестывала такая истерика, что утром отель выставлял ему огромный счет за погром. Но свернуть с пути художник уже не мог, продолжая упрямо двигаться вперед. И сейчас он с заспанными глазами неохотно принял посылку от швейцара, захлопывая перед его носом дверь. В графе «Откуда» числилось «Япония», и блондин, забыв про обиду на ранний подъем, с любопытством распаковал коробку.
- А?
В ней лежал небольшой билет на премьеру фильма. Таканори медленно покрутил его в руках, прежде чем заметил, что в посылке было что-то еще. Это была какая-то приятная на ощупь ткань. Руки вытащил её - черная рубашка, из которой, как только художник взял её в руки, выпала небольшая записка.
«Это рубашка – единственная в мире. На ней однажды оставил свой небесный автограф известный во всем мире художник – Таканори Матсумото». Подпись «Аой». Матсумото улыбнулся, сжав в ладонях темную ткань, и еще раз взглянул на билет.
- Возможно. – Тихо ответил на приглашение он.